Опасная история. Главная тайна ордынского ига 10 октября 09:30   Валерий Шамбаров Затяжной характер и особая разрушительность «оккупации» Руси Золотой Ордой имели причиной не столько силу ордынцев, сколько то, что сами они были объектом манипуляции со стороны могущественных финансово-торговых сообществ.

Битва на Калке. П. В. Рыженко.

Киевская и Владимирская Русь во многом подорвали свои силы, заразившись эгоизмом и корыстью, и это является историческим фактом. И всё же первоначальный разгром мог быть, благодаря политике Александра Невского, переведён в режим гораздо более «конструктивного взаимодействия» с Золотой Ордой, нежели то вредное и жестокое опустошение, которое на два с лишним века пришло в наши просторы. О том, почему этого не случилось, мы и расскажем, ну а пока всё по порядку.

Итак, удельные князья вели себя, как западные графы и герцоги, растаскивая державу. Бояре уподобились западным баронам, силясь манипулировать князьями. В ослеплении усобиц забыли, кто свои, а кто чужие. Приводили на Русь половцев, венгров, поляков, литовцев. Полоцкие князья легкомысленно пустили в Прибалтику немцев и уже не смогли их выпроводить. Господь сурово предупредил Русь о последствиях – позорным побоищем на Калке в 1223 году. Но урок не пошёл впрок. Резались пуще прежнего, предавали.

Нашествие татаро-монголов на Русь.

Характерный пример: в 1228 году князь Ярослав Всеволодович решил нанести мощный удар по Ливонскому ордену, привёл к Новгороду владимирские полки. Но новгородцы и псковичи вдруг встали на дыбы, сражаться отказались, изгнали князя. Даже вздумали воевать с ним!

Ларчик открывался просто. В это время несколько десятков западных городов создали политический и торговый союз, Ганзу. Верхушка Новгорода, Смоленска, Полоцка, Пскова «раскатала губы» вступить в тогдашнюю «всемирную торговую организацию», в Риге шли секретные переговоры, в них участвовал и представитель римского папы, склоняя русских в католицизм. Полоцк и Смоленск заключили договоры, выгоднейшие для немцев, а олигархам Новгорода и Пскова князь перешёл дорожку, они вступили в Ганзу только в 1230 году (в результате немцы задушили древнее новгородское мореплавание).

В 1237 году нахлынули орды Батыя. Но разобщённость дошла до такой степени, что князья даже не попытались объединяться. Мало того, продолжали разборки друг с другом. Татаро-монголы сожгли Рязань, шли на Владимир, а у великого князя Юрия Всеволодовича не было войск. Год назад полки ушли с его братом Ярославом на юг, сражаться за Киев и Прикарпатье.

Зато Запад попытался воспользоваться ситуацией. Даниил Галицкий и Михаил Черниговский помчались в Польшу и Венгрию, просили помощи. Не тут-то было. Короли рассуждали: пускай татары посильнее измочалят русских, чтобы можно было прибрать к рукам их земли. А папа Григорий IX, едва получив известие о нашествии Батыя, тогда же, в декабре 1237 года, объявил крестовый поход «против язычников и русских». Дело выглядело беспроигрышным: Русь разгромлена, объединились Ливонский орден, Дания, Швеция, а в Пскове и Новгороде у них имелась влиятельная «пятая колонна».

В 1240 году началось вторжение одновременно с двух направлений. Шведов отразил св. Александр Невский. Но немцам подыграли предатели – сдали Псков. Подыграли и в Новгороде – выгнали князя, только что спасшего их город.

Хотя изменники ошиблись. Немцы сочли, что с русскими можно больше не заигрывать. Оставили крамольным боярам лишь роль своих прислужников, грабили почём зря, делили деревни. Папа передал новгородско-псковские земли в состав Эзельской епархии. Тогда-то новгородцы опомнились – снова поклонились св. Александру, он спас остатки Руси от западных захватчиков.

Но и европейцы просчитались. Батый отнюдь не стал их союзником. Вслед за русскими обрушился на них. Причём татары оценивали западных противников куда ниже, чем Русь. В нашей стране действовали единой армией, разделялись лишь тогда, когда сопротивление было сломлено. При вторжении в Европу Батый сразу пустил войско несколькими корпусами. Один из них уничтожил польско-немецкую армию при Лигнице, и в знак победы в Монголию отослали 9 мешков правых ушей перебитых рыцарей. Второй корпус истребил венгерскую армию при Шайо.

Битва при Легнице.

Но, опустошив Центральную и Южную Европу, татары вернулись в причерноморские и волжские степи – Батый выбрал их для своего улуса (удела) в составе Монгольской империи. Возникла Золотая Орда. К князьям поскакали ханские гонцы: требовалось покориться, платить дань.

Что ж, и на этом Запад пытался сыграть. К князьям зачастили посланцы из Рима. Папа сулил любую помощь за подчинение православной церкви и войну с Ордой. На приманку поддался Даниил Галицкий. Получил из Ватикана королевскую корону, сговаривался о соединении церквей. В 1253 году папа провозгласил очередной крестовый поход против татар и… русских. На одном фланге наступал Ливонский орден, на другом – Литва и Даниил. Однако никакой реальной поддержки князь не получил, Галицко-Волынское княжество было совершенно разорено, и вскоре его поделили литовцы с поляками.

Владимирский великий князь Ярослав и его сын Александр Невский осознали, что противостоять победителям в данное время невозможно. Воевать – значило окончательно погубить Русь, а плоды пожнёт Запад. На папские уговоры они не клюнули и выбрали другой путь – подчиниться хану. Сейчас распространилась модная теория, что никакого татарского ига и не было, сложился взаимовыгодный симбиоз Орды и Руси. Кстати, это было бы закономерно. Кочевники-монголы в разных странах перенимали более высокую культуру покорённых народов – китайскую, среднеазиатскую, персидскую, постепенно сближались с коренным населением.

Но с Золотой Ордой этого не произошло, и период более-менее приемлемого сосуществования с Русью был довольно коротким, в правление св. князя Александра Невского, Батыя и его сына Сартака. Затем возобладали совсем другие процессы.

Чтобы разобраться в них, надо вспомнить, что в VII–X веках на юге нынешней России раскинулась могущественная держава, Хазарский каганат. Её столица Итиль в низовьях Волги стояла на перекрестке важнейших торговых путей. В Хазарии принялась верховодить мощная купеческая группировка, государственной религией стал иудаизм, каганат обложил данью многие народы, был главным поставщиком рабов на мировые рынки.

Хан Узбек.

В 965 году Святослав Игоревич сокрушил Хазарию, стёр Итиль с лица земли. Уцелевшие хазары передались в подданство шаху Хорезма, приняли ислам. Часть купцов угнездилась в черноморских городах под крылышком Византии. Они по-прежнему промышляли работорговлей, скупали пленных у печенегов и половцев, нападавших на Русь.

Но Византия захирела, отдала города Крыма и Приазовья венецианцам и генуэзцам. Хорезм попал под власть Золотой Орды. А её столица Сарай встала почти в тех же местах, где Итиль – на «перекрестке» Великого Шёлкового пути, дорог по Волге, Дону.

К ханской ставке потянулись хорезмийские и крымские купцы. Причём итальянцы только управляли черноморскими городами, купцы оставались местные. Венецианский уполномоченный, руководивший здешними колониями, носил недвусмысленный титул «консул Хазарии». А генуэзскими колониями руководил коллективный орган «оффициум оф Хазарие». И Орда стала превращаться в подобие Хазарского каганата.

Купеческая группировка набрала в Сарае огромный вес. Сартак, склонный дружить с русскими и принявший христианство, был отравлен. На ханский престол взошёл ставленник толстосумов, мусульманин Берке. Он начал строить новую великолепную столицу. Денег ему выделяли сколько угодно, а расплатиться было легко – Берке начал отдавать сбор дани на откуп.

Теневые олигархи сохраняли в Орде немалое влияние. Ханы, неугодные им, быстро расставались с троном и жизнью. Тохта, поссорившийся с генуэзцами и разрушивший их город Кафу (Феодосия), был убит, как и его наследник Ильбасмыш.

На престол возвели Узбека. И он-то купцов удовлетворял в полной мере. Был ревностным мусульманином, что открывало дороги на рынки Востока, – но и с католиками дружил, переписывался с папой. В его правление в Сарае возникло больше десятка латинских костёлов и монастырей.

Узбек несколько раз повышал дань с Руси, взыскивать недоимки отправлял «лютых послов» – с отрядами, грабившими и набиравшими за долги невольников. По малейшему поводу хан бросал на подвластные княжества карателей, и живого товара приводили более чем достаточно.

Симбиоз татарских ханов и западных работорговцев действительно оказался плодотворным. Золотая Орда стала главным мировым поставщиком рабов, а генуэзские и венецианские корабли бойко развозили их за моря. Великий гуманист Петрарка в эти годы восторженно писал, что у него «сердце радуется» от изобилия дешёвых русских рабов — дескать, куда ни пойдёшь, «всюду слышна скифская речь».

Тохтамыш, последний правитель Золотой Орды.

Но сбывали не только в Италию. Основные центры международной торговли в ту эпоху лежали на Ближнем Востоке. Сюда выводили караванные и морские пути из Китая, Индии, Персии. Итальянцы дружили с властителями здешних стран, мамлюкскими султанами Египта, держали тут фактории, и их флотилии курсировали по треугольнику. В черноморских портах набирали полные трюмы рабов, в Сирии и Египте продавали, обращали выручку в драгоценные камни, пряности, шёлк, и следовали в Западную Европу, где перец и гвоздика были на вес золота.

Кстати, именно эти прибыли обеспечили расцвет итальянского Возрождения, капиталы первых крупных банковских домов Европы.

Сын Узбека Джанибек благоволил к Московской Руси, предоставлял льготы, а к генуэзцам предъявил серьёзные претензии по поводу их хищничества и жульничества. Объявил войну, осаждал Кафу. Что ж, он внезапно разболелся, а придворные подсказали его наследнику Бердибеку – надо бы прикончить отца.

Но Орда уже больше столетия сосала соки из окрестных народов, культивировала жестокость, алчность, беспринципность. Теперь гнойник прорвался. Пример переворота стал заразительным, нашлись другие желающие.

Грянула «великая замятня». Вмешались сородичи, татары Синей и Белой орд. Золотоордынцы избаловались, разложились, – а синеордынцы и белоордынцы кочевали в степях Сибири и Приаралья, оставались суровыми и неприхотливыми пастухами и воинами. Золотоордынцев они презирали, но завидовали их богатствам.

Татарская держава раскололась. Это открыло возможности для освобождения Руси. В XIII–XIV веках в нашей стране была популярной библейская история о Вавилонском пленении. Господь покарал за грехи Иудею, отдал под власть нечестивого царя. И пророки предупреждали, что противиться Божьему наказанию нельзя, его надо принимать со смирением. Но пленение не вечно, надо лишь преодолеть собственные грехи. Мера зла исполнится, и Вавилонское царство падёт.

Казалось, эти предсказания исполняются. Московское правительство во главе с великим князем Дмитрием Ивановичем и святителем Алексием постепенно, но неуклонно избавлялось от зависимости.

А золотоордынцев объединил вокруг себя темник Мамай – марионеточных ханов он ставил и менял сам. Его опорой стала сарайская купеческая группировка и давние партнёры Орды – генуэзцы. С венецианцами они отчаянно конкурировали, враждовали, и Мамай поучаствовал в их разборках: захватил для Генуи венецианскую Тану (Азов). И как раз купцы подталкивали Мамая на Русь – приток живого товара уменьшился, Москва платила лишь символическую дань, а то и вообще не платила.

Всемогущего временщика настраивали прижать русских по-настоящему. Но карательных экспедиций было уже недостаточно – их громили. Русь требовалось покорять заново, как при Батые. Купцы давали на это деньги, позволяя нанимать несметное войско, Мамаю предоставили генуэзскую пехоту, она считалась в Европе лучшей. Расходы должны были окупить себя рабами, добычей, хан расплатится с кредиторами откупами, а генуэзцы раскатали губы получить монополии на торговлю русскими мехами, воском.

Тамерлан.

Но для русских Куликово поле стало тяжёлым и страшным подвигом покаяния. Предки разделились, разрушили державу и отдали чужеземцам. Потомки объединились и искупили их грех своими муками и кровью, опрокинули врага.

Мамай проиграл и сопернику, хану Синей и Белой орд Тохтамышу. Золотоордынцы уже привыкли предавать, перекидываться на сторону сильнейшего. Темник бежал к друзьям-генуэзцам, но кому был нужен проигравший, несостоятельный должник? Купцам требовалось наводить мосты с победителем – теперь поставки невольников ожидались от него. А Мамаем легко пожертвовали, убили.

Та же самая торговая группировка принялась рулить при дворе Тохтамыша: взяла его под контроль через мурз и вельмож. И нацелила сделать то, что не удалось Мамаю: в1382 г. сжечь Москву, привести Русь к покорности. Но эта же группировка погубила Орду. Поссорила хана с его давним благодетелем и покровителем – властителем Средней Азии Тимуром Тамерланом…

Этот завоеватель создавал новую великую державу. Пустынные степи были ему не нужны, Тамерлан на них не претендовал. Ему было лишь важно, чтобы кочевники не совершали набегов на его города. Поэтому в татарских усобицах он поддержал Тохтамыша – предоставлял ему средства, войска. Если у степняков будет царствовать друг, северная граница станет спокойной, можно будет сосредоточить силы для покорения других государств. Тимур был последним, кто пытался возродить величие исламского мира, погрязшего в пороках и приходящего в упадок. Сурово преследовал ереси, половые извращения, наводил твёрдый порядок.

 Но в период ордынских усобиц сместились торговые пути, прошли через державу Тамерлана, Бухару и Самарканд. Сарайская и итальянская группировки мечтали вернуть пути в прежнее русло. А для этого надо было разрушить среднеазиатские города. Кроме того, во время замятни Тимур прибрал под свою власть Хорезм. Местным купцам очень не нравились порядки в его державе, хотелось вернуться в состав Орды.

В 1383 году город восстал, перебил воинов Тамерлана и передался Тохтамышу. Хан под влиянием своего окружения не отказался, принял. Мало того, он начал набеги на Закавказье, принадлежавшее Тимуру, а в 1387 году рать Тохтамыша, «бесчисленная, как капли дождя», вторглась в Среднюю Азию.

Хорезм встретил её восторженно, татары хлынули к Самарканду и Бухаре. Но города с каменными стенами устояли, подоспел из Персии Тамерлан с армией и жестоко разгромил непрошеных гостей. Столицу Хорезма, Ургенч, он взял штурмом и приказал сравнять с землёй, а место перепахали и засеяли ячменём, чтобы о городе даже памяти не осталось.

В 1391 году Тимур в полной мере расквитался за нашествие – сам выступил на север. Вот тут-то Тохтамышу пришлось расплатиться и за сожжение Москвы. Он призвал в строй всех подданных, вместе с русскими его войско должно было удвоиться.

Великий князь Василий I дисциплинированно выступил по приказу хана. Но… стоило ли торопить лошадей? Чуть-чуть опоздали. В битве на притоке Волги реке Кондурче ордынскую армию смяли и рассеяли.

Казалось бы, теперь Тохтамыш, дважды битый, должен угомониться и сидеть тихо. Тамерлан в этом не сомневался. Без опаски перебросил войска на другие направления. Покорил Грузию, Армению, нацелился на Ближний Восток.

Стояние на Угре.

Но ведь там располагались главные перекрестки и рынки международной торговли! Их надо было спасти, отвлечь Тимура. Купеческая и финансовая группировка при ханском дворе развила чрезвычайную активность. Убеждала Тохтамыша воевать. Так убеждала, что он понял: отказываться нельзя. Купцы выступили и дипломатами, был заключён союз с мамлюкскими султанами Египта.

 Татарские тумены снова ворвались в Закавказье. Тамерлан был просто поражен, поведение Тохтамыша выглядело глупым и нелепым. Тимур отписал ему: «С каким намерением ты, хан кипчакский, управляемый демоном гордости, вновь взялся за оружие?» Напомнил, что даже в собственном царстве он не смог укрыться от возмездия. Тем не менее, Тимур предоставил ему выбор: «Хочешь ли ты мира, хочешь ли войны?» Но предупредил, что выбирать он может в последний раз: «на этот раз тебе не будет пощады».

Тохтамыш засомневался, колебался. В самом деле, за что было воевать? Но подобные настроения пресекли его собственные эмиры, «оказали сопротивление, внесли смуту в это дело». Заказывал музыку тот, кто платил, а эмиры исполняли заказ.

Мог ли хан противиться всей ордынской верхушке? Он не только отказал, а «написал грубые выражения».

Что ж, заказ был выполнен. Тимура отвлекли от Сирии и Египта. Но он развернул армии на север. В 1395 году Тохтамыша вдребезги разгромили на Тереке. И сейчас Тамерлан этим не довольствовался. Он решил опустошить всю державу неприятеля.

Его полчища, сметая всё на своём пути, прошлись от Кавказа до Днепра. Потом повернули на северо-восток. Уничтожили Курск, Липецк, Елец – ведь русские считались вассалами Орды. На Москву Тамерлан не пошёл. По преданию, Русь спасло чудо – горячие молитвы перед Владимирской иконой Божьей Матери, принесённой в это время в столицу.

Тимур повернул на юг, а здешние города Пресвятая Богородица не брала под защиту. Разноплеменная купеческая колония Таны-Азова – генуэзцы, венецианцы, евреи, арабы, – поклонилась Тамерлану, преподнесла богатейшие подарки. Но он знал, кто натравливал на него татар. Город захватили и разрушили до основания. Подчистую разорили Крым, прокатились по Северному Кавказу, а напоследок Тимур послал войска разграбить и разрушить Сарай и Астрахань.

Удерживать здешние земли завоеватель не собирался. Он лишь наказывал своих врагов. Границу утвердил по Кавказскому хребту, а для татар стал назначать новых ханов, перебежавших на его сторону царевичей – у ордынцев-многожёнцев их всегда хватало.

 Тохтамыш ещё пробовал возродить государство, собрать подданных. Но у него не было денег – Русь прекратила платить дань. А вчерашние друзья генуэзцы отвернулись от него. Так же, как в свое время от Мамая.

Теперь их деловые интересы требовали наводить мосты со ставленниками Тамерлана – ханом Темир-Кутлугом и полководцем Едигеем.

Тохтамыш обиделся. Он-то считал, что купцы обязаны ему! Он добросовестно исполнял их указания, из-за этого пострадал – и что получил вместо благодарности? В 1397 году рассерженный хан осадил Кафу.

Но генуэзцы быстро прислали флот с подкреплением. Подали весть и в Сарай. Изменившие мурзы подсказали Темир-Кутлугу и Едигею – Кафу надо выручать, вся Орда живёт торговлей через неё. Новые властители поспешили в Крым, разнесли Тохтамыша в пух и прах. Он удрал в Литву, пробовал бороться за власть с её помощью, но его песенка была спета.

А Едигей пытался играть роль Мамая. Опирался на итальянцев, менял послушных ему ханов. Но Орда от погрома уже не оправилась, стала разваливаться на части. Она ещё крепко досаждала русским – татары уже привыкли жить охотой за рабами и их перепродажей европейцам. Но в 1475 году генуэзские колонии в Крыму захватили турки. А в 1480 в стоянии на Угре Русь окончательно пресекла потуги ханов восстановить владычество над нашим народом.

Впрочем, работорговцы возродили свой промысел и под эгидой Османской империи, в Крымском ханстве. От них зависели ханы, вельможи, воины. Ещё почти три столетия выплескивались набеги на Россию, Украину, Молдавию, Кавказ. Бизнес есть бизнес.

И только при Екатерине Великой невольничьи рынки приказали долго жить. Не стало ни ханства, ни работорговцев.