Пропагандистско-идеологическая риторика об очередном скором начале третьей мировой войны, которая разразится после ядерного удара по Ирану, обычна для ряда политиков и обозревателей СМИ. Ведь зачастую их карьера не предполагает личного участия в происходящих на международной арене процессах и ответственности за прогнозы, которые делают эти люди с тем большей легкостью, чем ближе походят к пенсионному возрасту.

В рамках подобной риторики, являющейся стандартным фоном любого обострения ситуации на Ближнем и Среднем Востоке (БСВ), России предлагается, в зависимости от симпатий или антипатий автора той или иной концепции, вступить в различные союзы. Приведем перечень этих альянсов – с Ираном против Израиля и США, с Китаем против США, с миром ислама против США, с Западом и суннитскими монархиями Персидского залива против Ирана, с Западом против Китая, с Индией и Китаем против Запада.

Комбинировать возможное блокирование Москвы с кем-либо против кого угодно в теории можно до бесконечности. С реальной политикой все это имеет мало общего, тем более что у руководства РФ есть собственное представление о том, в какой мере прочны межгосударственные союзы, основанное на опыте не только советских времен, но и последних двух десятилетий. А он способствует крайней осмотрительности при заключении договоренностей о сотрудничестве любого плана с зарубежными партнерами Москвы.

Крах умиротворения исламистов

До самого последнего времени альянсы на БСВ казались устоявшимися. Но сирийская гражданская война определила размежевание основных игроков. Запад, Турция и монархии Персидского залива при политической поддержке «новых арабских демократий» и «Аль-Каиды» ратуют за свержение Башара Асада. Иран выступает на его стороне. Россия и Китай воспрепятствовали принятию Советом Безопасности ООН резолюции, которая по аналогии с ливийской ситуацией дала бы «зеленый свет» интервенции в Сирии. Алжир, Ирак и Ливан сделали это же в Лиге арабских государств. Израиль занял позицию вооруженного нейтралитета.

Однако сентябрьские массовые антиамериканские выступления после появления в Интернете снятого в США фильма «Невинность мусульман», начавшиеся со стран «арабской весны» и быстро распространившиеся по всему исламскому миру (не исключая мусульманские общины Европы), внесли существенные коррективы в ближневосточную стратегию администрации Барака Обамы. Тем более что произошли эти события в предвыборный период.

Показательная демонстрация полного провала американской политики умиротворения исламистов в рамках «стратегического союза» Вашингтона с Дохой и Эр-Риядом, продвигающих «Братьев-мусульман» и салафитов во власть во всех арабских государствах за пределами Аравийского полуострова, не привела к разрыву связей с этими странами, но, несомненно, ослабила их. Вне зависимости от того, выиграют ноябрьские президентские выборы республиканцы или демократы, США более не смогут игнорировать антиамериканизм вчерашних «клиентов», которым Запад при ведущей роли в этом Соединенных Штатов на протяжении всей «арабской весны» оказывал поддержку в свержении «светских диктаторов».

Убийства посла США и трех американских дипломатов в Ливии, организованные бывшими «повстанцами», хорошо знакомыми с распорядком дня и расположением помещений в консульстве в Бенгази вследствие частых встреч с его руководством, лишь наиболее показательный инцидент из многих событий такого рода в исламском мире.

Другая тенденция из того же ряда проявилась в ходе недавних массовых нападений афганских военнослужащих на западных «собратьев по оружию», в результате которых войска оккупирующей Афганистан коалиции понесли большие потери, чем в прямых боестолкновениях с талибами. Отныне командованием натовских войск запрещены любые совместные операции с афганскими силовиками подразделениям менее батальона.

Удачный повод

Можно констатировать, что Соединенные Штаты и западный блок в целом на Ближнем и Среднем Востоке столкнулись с теми же проблемами, что и СССР в период активного распространения в регионе влияния социалистического лагеря. Есть лишь формальные отличия. Сегодня на пространствах БСВ пытаются культивировать не социализм, а демократию. Западные вложения в данный процесс осуществляются в свободно конвертируемой валюте, что облегчает разворовывание этих средств без реализации крупных сельскохозяйственных, промышленных и инфраструктурных проектов.

Коллаж Андрея Седых

В качестве местных партнеров выступают «клиенты» монархий Залива, Госдепартамента США и европейских правительств, а не движения и партии «социалистической ориентации», договорившиеся с ЦК КПСС. Фактически же американские и европейские дипломаты и военные советники, как в прошлом советские, становятся мишенью для местных военно-политических группировок, как только в подобных «друзьях» пропадает немедленная нужда – не для страны как таковой, а для того или иного полевого командира или политического деятеля. Верность союзническим обязательствам на БСВ – категория исключительно теоретическая, благо, политика Запада в отношении таких союзников, как Мубарак, или позитивно нейтральных государственных деятелей, каким был в конце своего правления Каддафи, не дает оснований для верности патронам со стороны премьер-министра Ирака аль-Малики или президента Афганистана Карзая.

Оставим за рамками настоящей статьи утверждения о том, что упомянутый выше провокационный фильм стал причиной массовых антиамериканских демонстраций в исламском мире, а не всего лишь удачным поводом для реализации собственной программы действий, профессионально использованным их организаторами. Анализ динамики волнений, проведенный экспертами Института Ближнего Востока (ИБВ), в первую очередь Ю. Б. Щегловиным, дает основания разделить государства, в которых они проходили, на несколько категорий.

К первой относятся страны «арабской весны», в которых идет ожесточенная борьба за власть между группировками, близкими Катару («Ан-Нахда» в Тунисе, «Братья-мусульмане» в Египте) и Саудовской Аравии (салафитские военно-политические и террористические движения и формирования). Оказавшиеся аутсайдерами, салафиты пытаются перехватить контроль над ситуацией у занявших ключевые посты в исполнительной и законодательной ветвях власти «умеренных исламистов». Умеренность последних, правда, под большим вопросом и в зависимости от текущих обстоятельств легко дрейфует в сторону радикализма. Однако упрощая, мы вполне можем использовать этот устоявшийся в политологии термин.

Во вторую категорию входят страны, в том числе арабские монархии, руководство которых держит внутриполитическую ситуацию под контролем. Антиамериканские выступления там не переросли в погромы и являются средством давления на США, клапаном для «выпуска пара», успешно перенаправляющим разрушительную энергию улицы вовне. В частности, в Судане волнения вышли за мирные рамки при попустительстве официального Хартума, использовавшего ситуацию для шантажа США в противостоянии с теперь независимым Южным Суданом.

К третьей категории принадлежат страны, не входящие в исламский мир, в том числе государства ЕС и Россия. Выступления здешних последователей пророка Мухаммеда – очередная демонстрация силовых возможностей политического ислама, спонсируемого извне, и проверка центральных властей на прочность, а самих мусульманских общин – на лояльность властям и готовность к восприятию идей панисламизма в рамках их будущего использования в качестве потенциальной «пятой колонны».

«Потеря лица»

Оптимальным непосредственным ответом Вашингтона на «пробу на прочность» США на Ближнем и Среднем Востоке могла бы стать серия точечных ликвидаций лидеров группировок, непосредственно участвовавших в атаках на американские диппредставительства, и в первую очередь всех причастных к уничтожению консульства в Бенгази.

Следующий по эффективности уровень воздействия на организаторов и их спонсоров по принципу талионного права «око за око» – уничтожение штаб-квартир движений, о которых идет речь, преимущественно салафитской направленности, во всех странах, где были организованы выступления.

Наконец, «высшим пилотажем» американской политики возмездия, полностью соответствующей традициям самого региона, был бы «огонь по штабам», точнее – по саудовским кураторам если не высшего, то хотя бы среднего уровня.

Все это рассуждения теоретические, поскольку подобные шаги, логичные для любой государственной машины, исходя из логики успешного противостояния с неприятелем, не имеют никаких шансов на реализацию. Действия такого рода противоречат современной внешней стратегии США, политкорректной в отношении монархий Залива, вне зависимости от их роли в организации и текущем функционировании исламистского террористического интернационала, против которого президент Джордж Буш-младший объявил «крестовый поход» после теракта «9/11».

Аравийские монархии, включая «ваххабитский тандем» – Саудовскую Аравию и Катар, – крупнейшие деловые партнеры Запада в сфере поставок энергоносителей и главные заказчики изделий ОПК, инвесторы и покупатели технологий и готовой продукции, спонсоры американских и европейских научно-исследовательских центров, занимающихся Ближним Востоком, и политические лоббисты, играющие на высшем уровне. Похоже, они имеют индульгенцию от последствий всего, что ими организуется за спиной западных лидеров, в том числе серию последних инцидентов, тем более в преддверии приближающегося столкновения с Ираном.

Как следствие реакция США и Франции после публикаций очередных карикатур на пророка Мухаммеда во французской прессе оказалась исключительно пассивной. Пределом ее стали усиление охраны дипломатических представительств, эвакуация семей дипломатов и обслуживающего персонала, сворачивание контактов с местными политическими лидерами и как верх «жесткости» – замораживание экономической помощи Египту до проведения в США президентских выборов.

Вот почему можно говорить о «потере Америкой лица» в регионе, где жесткий ответ на оскорбление флага, вне зависимости от того, сколько он стоит и какое число человеческих жертв влечет (точнее, прямо пропорционально этому числу), – единственное приемлемое средство это лицо сохранить. Что в перспективе позволяет любому внешнему игроку на БСВ сэкономить гораздо большие средства и сберечь множество жизней – как собственных граждан, так и местных жителей.

Каковы последствия?

Администрация Барака Обамы – лауреата Нобелевской премии мира – скована его имиджем миротворца, обязательствами по выводу из региона американских войск и уроками, извлеченными из опыта администрации Буша: Америка может вести одновременно только одну войну. Именно это останавливало до последнего времени удар США по Сирии, который окончательно потерял актуальность после начала антиамериканских волнений в странах «арабской весны». Поддержка и обучение инструкторами ЦРУ подразделений вооруженной сирийской оппозиции на территории Турции без интервенции НАТО под эгидой Вашингтона недостаточны для того, чтобы режим Асада распался.

Каковы последствия? Продолжение гражданской войны в Сирии по ливанскому образцу, перетекающей в этноконфессиональное противостояние общин, которое может длиться десятилетиями, – сценарий для этой страны наиболее вероятный. Выход сирийского химического и биологического оружия из-под контроля центральных властей или попытка передачи его боевикам. Вне зависимости от того, попадет ли оно в руки шиитской ливанской «Хезболлы» или суннитских отрядов оппозиции, это будет единственный вариант, который спровоцирует немедленную операцию американских и израильских спецподразделений на сирийской территории. Они с высокой степенью вероятности столкнутся с бойцами иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР), присутствие которых в Сирии официально было подтверждено военным руководством Исламской Республики Иран (ИРИ).

Соперничество Ирана и аравийских монархий в «шиитском полумесяце», где обе стороны ведут «войну по доверенности», используя местные племенные и военно-террористические группировки, может спровоцировать вооруженное противоборство в Заливе регионального масштаба. Причем неважно, где произойдет конфликт: в Сирии, Ливане, Йемене, Ираке, Восточной провинции Саудовской Аравии или Бахрейне.

Это же относится к ирано-израильскому столкновению и сценарию, в рамках которого Иран перекроет Ормузский пролив. Разногласия Израиля и США по поводу нанесения удара по Ирану – военного или с использованием высокотехнологического воздействия, без прямых бомбардировок ядерных объектов ИРИ – по срокам непринципиальны. Иерусалим настаивает на шести месяцах, Соединенные Штаты говорят о годе, в течение которого так или иначе проблема ядерной программы Ирана будет решена без появления у этой страны ядерного оружия. Соответствующие маневры по отработке вооруженными силами ИРИ блокирования Ормузского пролива, через который в настоящее время идет до четверти мирового потока энергоносителей, прошли. Контрманевры ВМС США с участием нескольких десятков стран, призванные продемонстрировать готовность к деблокированию пролива в условиях прямого столкновения с Ираном, проводятся в настоящее время.

По оценке экспертов ИБВ, наиболее вероятно, военные действия начнутся в марте-апреле 2013-го, что не исключает более раннего срока вследствие какого-либо инцидента на любом из перечисленных выше плацдармов суннито-шиитского противостояния. Израиль также готов к войне с Ираном, в том числе без поддержки США, хотя большая часть членов правительственного «узкого кабинета» этой страны, занимающегося вопросами безопасности, полагают совместные операции с Вашингтоном ключевым фактором, обеспечивающим успешность кампании.

В этой связи важны результаты ноябрьских выборов президента США. Победа Ромни и формирование республиканской администрации усилят американо-израильские военные связи, в том числе в иранском вопросе. Успех Обамы ослабит их, хотя его заинтересованность в Катаре, Саудовской Аравии и ОАЭ сама по себе – серьезный аргумент для атаки Америкой Ирана. Удар нанесут в то время и при тех обстоятельствах, когда это будет выгодно США, без учета растущей угрозы Ирана в отношении Израиля.

Как неоднократно указано автором в предшествующих статьях, в том числе на страницах «Военно-промышленного курьера», идеальным для суннитских монархий Залива было бы прямое столкновение Ирана с Израилем, в рамках которого они могли бы остаться в стороне от театра военных действий под защитой американских, французских и британских ВС.

Сценарий для России

На фоне стагнации гражданской войны в Сирии, а также приближающегося и практически неизбежного вооруженного противоборства в Заливе с участием Ирана в РФ активизировались как иранское лобби, так и исламистские группировки, спонсируемые аравийскими монархиями. Материалы о том, что Москве необходимо помочь Ирану и Китаю противостоять Западу, напоминающие по лобовому стилю советский агитпроп 50-х годов, в поддерживаемых Тегераном печатных изданиях и на интернет-сайтах соседствуют с жесткой критикой в адрес российских экспертов и международных организаций, занимающихся ядерной программой ИРИ.

Радикальные суннитские группы, в первую очередь салафитские, активизировали деятельность в исламских регионах Северного Кавказа и Поволжье. Террористические акты в отношении лидеров традиционного ислама и кампании по захвату мечетей на российской территории сопровождаются агрессивной риторикой против РФ в арабской прессе, стержнем которой служит обвинение Москвы в поддержке шиитов против суннитов.

Эти тенденции, как представляется, демонстрируют успешность российского курса позитивного нейтралитета и отказа от присоединения к какой-либо из сторон в разворачивающемся арабо-персидском противостоянии в исламском мире. Характерно, что наряду с попытками давления на Россию – не только мягкого, но и жесткого – в рамках поданного ИРИ в Швейцарии иска к РФ на четыре миллиарда долларов за отказ от поставки ракетных комплексов С-300 углубляются разногласия Ирана с Азербайджаном, а из-за диаметрально разных оценок ситуации в Сирии – с Турцией.

А что Анкара?

Ситуация осложнена усилением позиций Рабочей партии Курдистана (РПК) на территории Сирии. Благодаря занятому в отношении режима Асада нейтралитету РПК получила возможность создания рядом с Ираком подконтрольной зоны. В борьбе турецкой армии с курдскими боевиками обе стороны несут серьезные потери. Постепенно усиливается сотрудничество сирийских и иракских отрядов РПК при благожелательном нейтралитете курдских пешмерга (военизированных формирований в Иракском Курдистане), формально критикуемое официальным Багдадом, который в сирийском вопросе занимает позицию, близкую Ирану, а не Турции.

Принятие новой конституции Турции, превращающей в историческое прошлое кемализм и лаицизм (республиканизм и светскость. – Ред.), укрепляет позиции действующего премьер-министра Р. Т. Эрдогана, готовящегося, по оценкам экспертов, к превращению возглавляемой им страны в президентскую республику с собой в качестве президента. Это переориентирует Анкару с внешней политики на внутренние проблемы. Турецкая Республика наращивает свои вооруженные силы (одни из мощнейших в регионе и вторые по основным показателям в НАТО) до уровня пятых по величине в мире. Агрессия против Турции кого-либо из ее соседей исключена. В то же время сама она не заинтересована в непосредственном участии в боевых действиях, в том числе с Сирией, без поддержки блока НАТО или как минимум Соединенных Штатов.

Анкара не поддержит войну с Ираном (поступит точно так же, как в 2003 году, когда не поддержала агрессию США против Ирака). Однако в случае ее начала будет вынуждена значительно усилить военное присутствие на восточной границе. Приток иранских беженцев на турецкую территорию (потенциально до двух миллионов человек) в дополнение к уже находящимся там сирийским беженцам (в настоящее время – свыше 80 тысяч) усилит давление на турецкую экономику, в том числе из-за резкого сокращения приграничной торговли, как это произошло в ситуации с Сирией.

Вопросы безопасности, включая усиление давления со стороны курдских боевиков, действующих с иранской территории, в случае потери контроля Тегерана над Иранским Курдистаном, рост контрабанды, наркотрафика и потока нелегальных эмигрантов, криминализация приграничной зоны – неизбежные для Турции последствия возможного удара по иранским ядерным объектам. Не слишком обнадеживающая, но реальная среднесрочная перспектива.