Черствую корку украинского бюрократа делает желанной исключительно коррупционная начинка

Петр ПЕТРОВ

Авторитет судебной власти сегодня, мягко говоря, невысок. Результаты социологических исследований свидетельствуют, что доверие к служителям Фемиды пребывает на уровне около 15%.

Справедливости ради следует учитывать утопичность того, что в неудовлетворительно работающем механизме коррумпированного государства может удовлетворительно функционировать значимая часть, в данном случае — судебная система. Поэтому выскажусь несколько вразрез с установившимся мнением: судебная власть у нас вполне адекватна состоянию общества и складывавшемуся годами режиму государственного правления с его протекционизмом, коррупцией, растеканием ответственности и т. д.

Иногда возникает желание спросить: а кто судьи судей? В самом деле, кто громче всего проявляет недовольство? Может быть, это честные и принципиальные люди? Законопослушные, не допускающие двойных стандартов?

Например, не устает высказываться на сей счет «гонимый» и «запрессованный» то ли депутат, то ли адвокат Сергей Власенко, из-за которого застопорилась работа — шутка ли — высшего законодательного органа страны. Вот и в интервью «УП» от 14 марта с колоритным названием «Команду запресувати людину або наїхати дає особисто Янукович» он лишний раз напомнил о своем крайне негативном отношении к судейскому корпусу.

А каково, интересно, компетентное мнение Сергея Владимировича об адвокатуре? Тут все в порядке? Скажем, как насчет такой деликатной и по понятным причинам неафишируемой функции адвокатов, как посредничество в даче взяток за нужные судейские решения?

Ведь суд и адвокатура — неразрывно связанные звенья единого механизма правосудия. Возможности у адвокатов и их объединений влиять на качество судейского корпуса и состояние законности в стране значительно больше, чем у простых граждан. И что же, как влияют? Много ли слышно об их протестных и иных акциях? Приспособились к вызывающей столько нареканий системе, еще добавив в нее коррумпированности, и живут-поживают, поругивая по случаю суд c сияющих вершин мнимой непогрешимости.

Сергей Лозунько в материале «Сергею Власенко расширили возможности в деле защиты Юлии Тимошенко», что называется, по полочкам разложил юридическую сторону лишения «запрессованного» депутатских полномочий. Из изложенного следует, что дело это не слишком запутанное и, соответственно, задача суда в данном случае объективно была не сложной. Требовалось внимательно перечитать закон, оценить очевидные аргументы истца, возражения (а для опровержения фактического совместительства Власенко понадобилось бы перестать доверять своим глазам и ушам) и принять решение в строгом соответствии с законом. Если бы суд в упор не увидел совместительства и отклонил иск — вот тогда и уместны были бы все уничижительные высказывания в его адрес.

Но в том-то и дело, что закон мало кого волнует. Характерно, что «репрессируемые», их защитники и покровители явно не склонны детализировать юридические аспекты соответствующих дел, ограничиваясь общей пропагандистской риторикой и словесными штампами.

Принимали ли во внимание «европейские партнеры» закон, извергая в связи с делом Власенко очередную порцию обвинений в выборочном правосудии? Говорил и повторюсь: «европейским партнерам» по большому счету плевать на законы Украины, как было плевать колонизаторам, что там нацарапано на пергаментах аборигенов. Они им интересны только в контексте обеспечения подконтрольности государства и как предлог для вмешательства в его внутренние дела. Если в данном случае суд поступил по закону — тем хуже для закона. А заодно и для суда.

Послушаешь этих болтунов, так нет ничего важнее демократии как власти народа, народной воли, нет страшнее врага, чем коррупция. А между тем их фактические поступки говорят о совсем другом отношении.

Если говорить о народных интересах, то на кой, извините, черт народу такой «народный слуга», который не занимается прямыми обязанностями? Говоря народным языком, такой «слуга» — дармоед. И если Верховная Рада из-за отстранения одного дармоеда может недельку-другую не работать, то не следует ли распространять это определение и на других «слуг», причастных к искусственному раздуванию проблемы?

Говоря о так утомившей всех коррупции, следует напомнить, что ее обусловливают в первую очередь претензии представителей определенных кругов на то, чтобы закон их не касался. При этом многочисленны свидетельства того, что подлинный интерес борцов с «политическими преследованиями» и «диктатурой» состоит не в торжестве законности, а в том, чтобы полноценно, на равных с властью пользоваться коррупционным ресурсом, прежде всего в части неприменения к ним запрещающих норм и уклонения от юридической ответственности. Оппозиция, симпатизируя коррупции не меньше, чем власть, страдает от «недостатка взаимности», заполняя этими страданиями информационное пространство и апеллируя к «европейским друзьям».

Возникает недоумение: да могут ли они в принципе быть виновными хоть в чем-либо?

Автор вышеупомянутого интервью Сергей Лещенко, дабы показать незаангажированность, задал Власенко вопрос: «Водночас ваша робота в податковій супроводжувалася маніпуляціями із суміщенням. Ви писали заяви про звільнення з ДПА, аби залишатися депутатом, а потім поновлювалися у податковій...» Сергей Владимирович, известный своим умением искажать и юлить, на этот раз согласился, объяснив свои действия «болезнью роста молодого политика». Дескать, «кожен з нас проходить певні етапи усвідомлення. На якомусь етапі мені здавалося, що це правильно. Це було помилкове уявлення».

Каково «здавалося, що це правильно» в устах видного юриста, который в других своих суждениях критического и обвинительного характера категоричен, будто нота протеста американского посольства. Замечательное объяснение. Только, боюсь, прежде чем все наши молодые политики «переболеют», Украина испустит дух.

С другой стороны, почему молодые политики вроде Власенко могут себе позволить болезнь роста, сопровождающуюся такими симптомами, как игнорирование закона, а другие категории, в частности молодые следователи, прокуроры, судьи, — нет? Вспомним судью Киреева, которого оппозиция в связи с известным судебным процессом как только не третировала, — он ведь довольно молод. Имели бы уважение к молодости.

Уже вошло в систему: представителя оппозиции привлекают к ответственности на вовсе не выдуманных основаниях — тут же следуют заявления преследуемых о политической подоплеке преследований, тотчас и на Западе, не вдаваясь в подробности, без промедления выражают протесты. Это вместо того, чтобы столь же решительно сказать своим гипотетическим родственничкам по «европейской семье» (готовя их тем самым к гипотетической совместной жизни): если власть у вас такая вероломная, коварная и беспредельная, так не давайте ей хотя бы явных (законных) поводов к репрессиям и не заставляйте нас компрометировать себя неправедным заступничеством.

Фактически из требований Запада по поводу прекращения «политических репрессий» и «выборочного правосудия» следует: распространяйте действие закона на всех без исключения высокопоставленных лиц либо вообще ни на кого. А поскольку равномерное действие закона в настоящих условиях — из разряда фантастики и все это прекрасно понимают (стань эта оппозиция властью, выборочное отношение к закону не изменилось бы), требования «европейских учителей» сводятся к известной нам тотальной круговой поруке во властных и околовластных кругах, при которой главными коррупционерами считаются председатели сельсоветов и мелкие чиновники, а чины покрупнее чувствуют себя вольготно, требуя побороть, искоренить и т. д.

И всем бы хорошо — и власти, поскольку ее не терзали бы ультиматумами, и оппозиции, поскольку она обрела бы неприкосновенность, и Европа не напрягалась бы в протестах. Да, всем хорошо, кроме разве того народа, о котором так пекутся в Конституции, законах и речах. Ну да он потерпит, чай, не привыкать.