Об этом надо помнить и применительно к истории Первой мировой войны

Третий канал снял и на днях покажет очередную передачу «Право голоса», посвященную на этот раз теме сохранения памяти о героях Первой мировой войны и необходимости установки памятника воинам, погибшим на ее фронтах.

В этот раз традиционное сценарное разделение участников передачи на тех, кто за подобный памятник, и тех, кто против, вообще кажется чем-то потусторонним, потому что абсолютно непонятно, почему кто-либо должен был бы оказаться против. Стороны были разделены по принципу «красные» против «белых», возможно, исходя из предположения, что «белые» будут за памятник как памятник генералам царской армии и белого движения, а «красные», соответственно, окажутся против в силу естественного негативного отношения к «империалистической» войне.

Но речь в данном случае не о тех или иных перипетиях спора, а скорее о том, что сторона условно «белых», за исключением инициатора идеи такого памятника сенатора Лисицина, который настойчиво отрицал идеологическую «антикрасную» направленность своей идеи и подчеркивал, что речь идет именно о памяти погибших солдат, говорила вовсе не о солдатах, а быстро скатились на тему обвинения большевиков и Ленина, одновременно утверждая, что в стране до сих пор нет памятника героям Первой мировой войны сугубо в силу идеологических пристрастий компартии и советской власти. Правда, им не удалось ответить на вопрос оппонентов, почему же такой памятник не поставили в последние двадцать лет, когда власть компартии канула в историю и препятствий к его установке вроде как и не осталось.

Хотя, строго говоря, утверждение о том, что в стране нет памятников героям Первой мировой войны, попросту ложно. Так, в самом центре Москвы, у входа на Красную площадь, стоит памятник полному георгиевскому кавалеру Георгию Жукову. Есть и проспект его имени, равно как и проспект имени такого же георгиевского кавалера Семена Буденного, и георгиевского кавалера Семена Тимошенко; есть памятники и улицы поручика царской армии Тухачевского, генерала Брусилова и даже офицера армии Колчака и советского маршала Леонида Говорова.

Понятно, что памятники большей части из них ставились в первую очередь не как участникам Первой мировой, но то, что они ими были, никто не скрывал, и этот факт их биографии тоже всегда был предметом почитания.

Вообще вряд ли возможен сам спор о том, ставить или не ставить памятник героям этой войны. Вопрос скорее может идти о том, кому должен быть этот памятник – солдатам и офицерам, державшим фронт и в штыковых атаках отгонявших противника, или толкнувшим Россию в безумную и ненужную военную авантюру выродившимся царедворцам, бездарно подставлявшим армию под удары врага генералам и обворовывавшим солдат снабженцам.

Русские солдаты были в 1914 году лучшими в мире по боевой подготовке и были готовы к бою с врагом. Система же управления и снабжения армии была готова лишь к одному – обрекать их на смерть. И эти солдаты – что в шинелях рядовых, что с офицерскими погонами, – дважды заслужили почитание и память: и тем, что пошли в бой, когда страна послала их туда, и тем, что три года держали фронт в условиях, когда их предавали генералы и обворовывали поставщики обмундирования, продовольствия и боеприпасов.

И даже с этой точки зрения, безусловно, национальным предательством было именно вовлечение России в эту войну, а не ее выход из бессмысленной бойни.

По сути дела, в ходе передачи никто из представителей условно «белой» стороны не смог сказать ни слова в оправдание самой войны. Александр Ципко, выступавший с этой стороны, по сути, прямо признал, что ошибочность вовлечения России в войну и бездарность ее организации не подлежат сомнению. Но ведь если считать войну бессмысленной, то вряд ли можно осуждать выход из нее.

Обычно осуждающие Брестский мир пытаются говорить, что Россия, выйдя из войны, лишилась роли победителя и своей доли в разделе мира. Даже если отвлечься от вопроса о том, хорошо ли быть участником мирового грабежа, то нужно понимать, что ту долю, которая была обещана России по заключенным ею с союзниками договорам, никто не собирался ей отдавать. В том числе никто не собирался отдавать ей и знаменитые проливы Босфор и Дарданеллы, которые действительно были ей нужны, как нужны они ей и сегодня.

Союзники России, конечно, хотели с ее помощью победить Германию, но только для начала. Потому что одновременно они рассчитывали с помощью Германии максимально ослабить и обессилить Россию – до такой степени, чтобы можно было уже без большой войны разделить и ее.

Собственно, война с этого и начиналась. Англия тогда обещала Германии, что останется нейтральной, если Германия не станет воевать с Францией и ограничится войной против России. То есть Англии были нужны война между ними и взаимное обессиливание каждой из них. Замысел сей реализовать не удалось, и Англия в последний момент вступила в войну. Кстати, Берлин тогда был в шоке от ее вероломства, ибо до конца верил в ее нейтралитет.

Но и вступив в войну в союзе с Россией, Англия никогда не хотела ее победы. И союзники России начали переговоры о сепаратном мире с Тройственным союзом куда раньше, чем начало переговоры с Германией советское правительство. До начала 1918 года советская Россия настаивала на заключении не сепаратного мира с Германией, а общего мира между всеми воюющими державами.

Но и в ноябре, и в декабре 1917 года Англия и Франция отказывались от такого мира, зато параллельно начали переговоры с Австро-Венгрией о сепаратном мире с ней. И в декабре уже официально оформили свои ранее оговоренные между собой намерения в отношении России, утвердив на совещании в Париже «План Антанты»: заключили «Основы конвенции», по которой по окончании войны Россия подлежала разделу между Англией и Францией.

Кавказ, казачьи области Дона и Кубани, Средняя Азия отходили Англии; Украина, Бессарабия и Крым – Франции. Этот план был обнародован Вудро Вильсоном в канун 1918 года. Более того, уже в декабре 1917 года одна из стран-союзниц – Румыния, годом ранее спасенная Россией от разгрома австрийскими войсками, начала вторжение на территорию России.

Союзники официально признали, что не рассматривали Россию в качестве страны-союзницы, а видели в ней лишь добычу, которую планировали разделить после победы над Германией. Причем признали это еще тогда, когда Россия тщетно звала их самих за стол переговоров с Германией – которая, кстати, тоже согласилась на общие переговоры о мире.

Все это по тем или иным причинам нечасто упоминается, но все это давно известно и опубликовано. Правда, на съемках передачи оказалось, что вышеприведенный факт, в общем-то, достаточно широко известный, оказался открытием для двух именитых и претендующих на компетенцию в истории участников со стороны «белых» – бывшего депутата от «Демроссии» Шелова-Коведяева и часто представляемого в качестве историка директора ИНИОН Пивоварова. Именно они пытались утверждать, что Брестский мир являлся национальным предательством, хотя сами вряд ли имеют моральное право выдвигать подобные обвинения. Им ли говорить о национальном предательстве? Шелов-Коведяев был заместителем министра иностранных дел России в 1991-92 гг. и занимался организацией сдачи позиций России ЕС и НАТО, когда министром был Андрей Козырев. Пивоваров прославился призывами отделить от России и отдать кому-либо Сибирь, а также утверждениями, что СССР – преступное государство, что Кутузов – не национальный герой, а старый эротоман, возивший с собой на войне гарем из молоденьких девочек, что Ледового побоища и Невской битвы не было, а Александр Невский – средневековый садист, и так далее.

Вообще данный персонаж, Юрий Пивоваров, отличается удивительной исторической неграмотностью. В одном из телешоу два года назад выяснилось, что он не знал, что хрестоматийный доклад Хрущева 1956 года был зачитан не ХХ съезду КПСС, а на следующий день после его закрытия собранию части делегатов без открытия прений и ведения стенограммы; сегодня оказалось, что ему неизвестны давно опубликованные сведения и план по разделу России Антантой от декабря 1917 года...

При этом, не зная элементарных исторических фактов (что неудивительно, поскольку сам он не имеет базового исторического образования), оскорбляя национальные святыни России и призывая к ее разделу, он не только три срока подряд сохраняет за собой пост директора государственного НИИ – Института общественной информации по общественным наукам РАН, но и готовится к тому, чтобы вскоре переизбраться на него в четвертый раз!

...Но вернемся на 95 лет назад. На самом деле в 1918 году Россия пошла на мир с Германией лишь тогда, когда оказалась не только перед лицом отказа своих же союзников от таких переговоров, но еще и перед угрозой их же вторжения, которое должно было последовать после того, как она до конца исчерпает свои силы в войне с Германией.

То есть Брестский мир позволил России сохранить силы не только для того, чтобы через полгода изгнать германские войска со своей территории, но и для того, чтобы не дать Англии и Франции разделить себя на части. И Первая мировая война закончилась для России не этим миром, заключенным в марте 1918 года. Она закончилась в ноябре 1918 года его денонсацией и возвращением России почти всех уступленных ей по этому миру территорий.

А солдаты той войны, конечно, заслужили своим героизмом вечную память: и тем, что достойно сражались, и тем, что три года держали фронт, несмотря на бездарность командования, недостаток вооружения и обилие окопных вшей. И еще они заслужили ее тем, что нашли в себе силы восстать и низвергнуть бездарное правительство, пославшее их на бессмысленную бойню и спекулировавшее на их героизме. А после этого никому не позволили разделить страну: ни немцам, ни австрийцам, ни англичанам, ни французам.