07/06/2012

Слава Богу, Россия и Китай достигли очевидных и ожидаемых договоренностей во время трехдневного визита президента Владимира Путина в Пекин. Сирия может действовать безнаказанно; Ирану не придется страдать от налагаемых Западом санкций; затасканные аргументы о «суверенных правах независимых государств» будут выдвинуты снова; а Пекин и Москва будут использовать двусторонние отношения в противовес «американскому влиянию». Однако, это были легко решаемые задачи; а вот что Путину действительно было нужно, чтобы его поездка стала абсолютно успешной и укрепляющей его позиции в Москве  - так это серия китайско-советских энергетических соглашений. Проблема заключается в том, что у него пока нет никаких шансов их заключить из-за многолетних разногласий по ценам.

Если бы это были обычные торговые сделки, добавляющие некую «экономическую глазурь к дипломатическому пирогу», тогда все бы было в порядке. Двухсот миллиардов долларов, которые Путин и президент Ху Цзиньтао назначили в качестве «целевого показателя» к 2020 году, было бы более, чем достаточно, для того, чтобы поездку сочли успешной. Но именно от энергетических соглашений зависит развитие  китайско-советских отношений в рамках БРИКС; кроме того, они укрепляют позицию России в мире. Путин прекрасно знает, что с тех пор, как он вернулся на пост президента, цены на нефть стали ниже 100 долларов за баррель, что плохо отразилось на российском фондовом рынке и на курсе рубля. Если учесть, что две трети экспорта России, половина доходов федерального бюджета и 20% ВВП все еще зависят от углеводородов, Путину необходимо подписать энергетические контракты с Китаем, если он хочет остаться на своей должности до конца срока, то есть до 2018 года.

Судя по документам, ничего хорошего не предвидится. До настоящего момента единственный выдающийся успех в китайско-советских отношениях был достигнут в самом разгаре финансового кризиса 2009 года, когда страны подписали соглашение по Восточносибирскому-Тихоокеанскому трубопроводу (ВСТО), пропускная мощность которого к 2013 году должна составить 1,6 тысяч баррелей в день. Китай выложил 25 миллиардов долларов взамен на двадцатилетний договор о поставке 300 тысяч баррелей в день с «Роснефтью»/«Транснефтью». Учитывая, что было подписано немало двусторонних соглашений, ожидалось, что за нефтяными контрактами последуют и газовые. Но Китай отлично подстраховался на мировом рынке, привлекая страны Ближнего Востока и Северной Африки, а также каспийских и австралийских газовых поставщиков, чтобы занять жесткую ценовую политику по отношению к России. Сейчас у Пекина - прекрасная позиция для того, чтобы расставить свои приоритеты: предпочесть ценовой риски или надежность поставок из Москвы. К сожалению для г-на Путина, Газпром этого так и не понял.

Российский газовый гигант все еще надеется продать Китаю 70 миллиардов кубометров газа по ценам, индексированным по нефти, - за 350-400 долларов за 1000 кубометров, в то время как Китай предлагает диапазон цен в 200-250 долларов. Россия для убедительности всячески расхваливала перспективы СПГ и синтетического жидкого топлива на Востоке; а также с некоей долей иронии упоминала о том, что Китай не провел внутреннюю ценовую реформу в стране. Но все это не было достаточно убедительным. На самом деле, Москву просто перехитрили вместе с ее догмой о нефтяной индексации.

Козырной картой в стратегии Пекина является Туркмения. К 2015 году в Китай поступит 30 миллиардов кубометров туркменского газа. Дальнейшие соглашения (до 65 миллиардов кубометров) уже заключены с каспийскими поставщиками, включая Узбекистан и Казахстан. Контракты, как правило, заключались (взамен на ссуды по инфраструктуре) в пределах 5-6 долларов за миллион БТЕ (британских тепловых единиц). Все это - не учитывая внутренние планы Китая по добыче сланца (30 миллиардов кубометров в год); причем, два лучших мировых производителя СПГ в мире (Катар и Австралия) надеются продать Китаю столько сжиженного газа, сколько понадобится и  - снизив цены, индексированные по нефти. Вспомним также о новых производителях СПГ в Канаде, Америке и Восточной Африке, которые обратились к Азии, чтобы извлечь максимум выгоды из потенциальных арбитражных операций между западными и восточными рынками в 1 миллиард долларов в день. Ликвидность растет в Китае настолько быстро, что обмен грузами начинает приносить свои плоды уже в Шанхае в качестве подготовки к китайскому рынку.

Учитывая эти реалии, Китай никогда не станет платить Москве индексированные по нефти цены. Им придется искать компромисс и сойтись на чем-то среднем. Почти наверняка, России придется первой пойти на попятную. Пока она этого не сделает, Москва не только продолжит терять долю на китайском рынке, но также не сможет взять на себя историческую роль стабилизирующего производителя на газовом рынке, не говоря уж об улучшении своей арбитражной позиции между азиатскими нуворишами и традиционными европейскими потребителями.

Более того, Россия делает посмешище из Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), членов которой пригласили в Пекин одновременно  с Путиным, для демонстрации «евразийского единства». Пока китайско-советские газовые соглашения не будут улажены, Пекин и Москва продолжат изо всех сил сражаться за свое влияние в каспийских регионах и потенциальный экспорт и реэкспорт углеводородов, вместо того, чтобы создавать противовес американским интересам. Для Вашингтона эта игра остается довольно простой («разделяй и властвуй») – особенно, если учесть, что госдепартамент может привлечь Индию и Европу, чтобы еще более усложнить отношения между Россией и Китаем. Наращивание американских военно-морских сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в принципе, ничего не меняет в расстановке сил.

Чем громче в китайско-советских коммюнике будет говорится о «балансировании интересов США» и «сирийском суверенитете», тем меньшего успеха они добьются по энергетическим соглашениям – независимо от того, будет ли Путин говорить с Ху Цзиньтао или Вэнь Цзябао или их прямыми наследниками, вице-премьером Ли Кэцяном и Си Цзинпином.

Многие думали, что как только Россия откроет свои арктические резервы, Китай немедленно заключит соглашения по добыче сырья и транзиту электроэнергии из России по ее ценам. Но пока Китай отличился только своим отсутствием, из-за чего восточные экспортные стратегии пока не работают. Действительно, потенциальная деструкция BP в ненадежных руках AAR никак не способствовала усилению доверия инвесторов к России под управлением Путина - и на «государственном», и на «подгосударственном» (сибирском) уровне. В любом случае, это подчеркнуло долго скрываемое презрение Китая к России как к государству, живущему преимущественно за счёт одного единственного ресурса.

Китайско-советские экономические связи непреклонно продолжат набирать обороты просто из-за масштаба сотрудничества, а не благодаря политике Путина. За благодушным бахвальством скрывается реальный результат поездки Путина в Китай: очередной жалкий провал попыток реализовать истинный потенциал китайско-советского сотрудничества по углеводородам. Как и в 2009 году, только очередной углеводородный коллапс заставит Путина (с его «ориентированным на Китай» умом) направить российский газ на Восток. Когда это произойдет, у нас появится повод для беспокойства. А пока волноваться не о чем - если все будет идти так, как сейчас, г-н Путин будет  упорно терпеть поражение в углеводородной сфере, вместо того, чтобы праздновать победу.