Фото: REUTERS

Human Rights Watch и Harm Reduction International предложили ООН и международным донорам заморозить финансирование иранской программы по контролю за оборотом наркотиков. Основание: местная юстиция игнорирует право наркодилеров на справедливое судебное разбирательство. При этом «международная помощь поддерживает драконовские законы, секретные разбирательства, смертные приговоры даже за маленькое количество наркотиков». Согласно законам Исламской Республики, смертная казнь грозит лицам, уличенным в производстве, перевозке или хранении 5 кг опиума и его производных, а также 30 г героина, морфина и синтетических психотропных средств, таких как метамфетамины. По информации HRW, в 2011 году в Иране было казнено не менее 600 человек. 81% из них — по делам, связанным с наркотиками.

О том, почему Иран не надо лишать международного финансирования, «Известиям» рассказал исполнительный директор Управления ООН по наркотикам и преступности (UNODC), заместитель генсека ООН Юрий Федотов.

— Сколько средств выделяют ООН и международные доноры Ирану?

— Вклад УНП ООН на 2011–2014 годы — $13 млн. Эта сумма складывается из добровольных взносов различных стран, в первую очередь западных. В основном эти деньги идут на сокращение спроса на наркотики и на лечение наркозависимости, а также на укрепление системы правосудия в целом и на антикоррупционную деятельность. Но эти суммы — капля в море по сравнению с теми, которые сам Иран расходует на борьбу с наркотрафиком. Кстати, за последние 10 лет более 3 тыс. иранских военнослужащих были убиты в стычках с наркокурьерами и более 10 тыс. стали инвалидами.

— К чему может привести заморозка средств?

— Иран сам страдает от роста числа наркоманов. Их там почти 1,5 млн (второе место после Афганистана). Власти совместно с иранскими неправительственными организациями активно борются с этим. У них есть сеть лечебных заведений, где практикуют самые современные способы, включая использование метадона иранского производства. И зачастую они достигают результатов. На эти цели в основном и идут выделяемые ООН средства. Если мы прекратим помощь, в Иране будет умирать больше людей. Вопрос в том, хотим мы этого или нет.

— А возможно ли, что Иран в ответ позволит наркокурьерам беспрепятственно передвигаться через свою территорию?

— Если международная помощь будет прекращена, Тегеран, конечно, может пересмотреть свои позиции и открыть путь наркотрафику. Тогда перехватываемые сейчас наркотики потекут через Турцию на европейские и американские рынки, в Россию. Хочу напомнить, что ежегодно в мире от героиновой зависимости погибает 100 тыс. человек.

— А много ли наркотиков задерживают иранские пограничники?

— Иранцы ежегодно изымают около 30 т наркотиков, а это порядка 33% всего количества, перехватываемого в мире. Всего же примерно 140 т наркотиков в год (в героиновом эквиваленте) ввозится из Афганистана и Пакистана на территорию Ирана. Это намного больше, чем идет из Афганистана в Центральную Азию (примерно 90 т в год), и больше, чем попадает в Россию (ежегодно порядка 70 т). То есть Иран — самое опасное направление, и он же лидирует в перехвате наркопотоков. Для сравнения, Пакистан задерживает всего 4,5 т в год, Россия — 2 т, Таджикистан — 0,5 т.

— Однако проблема жестокого обращения с подозреваемыми в Исламской Республике тоже существует — не так ли?

— Существует, и я сам неоднократно ее поднимал на различных встречах. Правда, иранцы утверждают, что все смертные приговоры касаются лишь тех, кто устраивает стычки на границе и убивает военнослужащих. Но — и в этом слабость иранской позиции — у них нет своей статистики, официальных данных, отсутствует прозрачность. Тегеран в ответ говорит, что все происходит по шариатскому праву. ООН, разумеется, выступает за сокращение, а лучше — полную отмену смертной казни и за соблюдение прав человека. Но мы считаем, что надо продолжать сотрудничество с Ираном, одновременно убеждая иранцев соблюдать нормы международного права и гуманнее относиться к задержанным.

— Ходят слухи, что вдоль афгано-иранской границы стоят подъемные краны с повешенными наркоторговцами...

— Я не слышал о таком и не видел, хотя посещал границу с обеих сторон. На ней стоят укрепления, вышки, колючая проволока, но никаких ужасов не наблюдается.