Евразийская политология. Почему нам есть дело до будущей супервойны в Средней Азии
С | Семён Уралов | Шеф-редактор проекта «Однако. Евразия».
Родился в 1979 году в Новосибирске. Учился во Львовском университете на
русском отделении филологического факультета, который закончил в 2001
году. С 1998 года участвует в политических, предвыборных и корпоративных
проектах. Работал
в Западной и Восточной Сибири, Южной Осетии, Киеве, Удмуртии, Одессе,
Республике Коми, Санкт-Петербурге, Харькове, Приднестровье и остальной
Евразии. Сфера интересов: Евразийская интеграция; реальная политика; шоу-политика; цветные революции; политические технологии. «Никакой иной интеграции, кроме евразийской, для нас не существует. Это уже понимают в Москве, Минске и Астане. Значит, ядро нового Союза сформировано» |
18 марта 2013 Семён Уралов
Узбекистан
собирается строить железнодорожную ветку протяжённостью около 150 км в
обход Таджикистана. Для Узбекистана, которому достались все основные
города Средней Азии такой манёвр, возможно, и принесёт определённые
бонусы. Во-первых, не надо будет выплачивать ежегодно около 25 млн
долларов Таджикистану. Во-вторых, как ни крути — контролировать свою
железную дорогу проще, нежели проходящую по территории государства, у
которого то ли есть граница с Афганистаном, то ли нет. Но, с другой стороны, с учётом стоимости проекта — около 2 млрд долларов — рентабельность сомнительна. Впрочем,
для Таджикистана потеря транзита из Ташкента в густонаселённые города
Ферганской долины будет страшна не столько финансовыми потерями, сколько
цивилизационными. Малонаселённая территория, лишённая какого-либо
транзита и нормального сообщения с региональными центрами Средней Азии —
Ташкентом, Самаркандом и Бухарой — будет обречена на дальнейшее
одичание. Дело в том, что в Средней Азии, впрочем, как и в
остальной Евразии, точками цивилизационного роста являются именно
города. И для Таджикистана, которому достался всего лишь один город —
Душанбе, который и городом-то стал всего в 1929 году, когда его
соединили железной дорогой с остальными городами Средней Азии, а до
этого был большим кишлаком, — обрыв коммуникации с Ташкентом и другими
мегаполисами будет означать гуманитарную катастрофу. Впрочем, все
игры в обходную железную дорогу нельзя рассматривать в отрыве от
попытки Таджикистана отрезать узбекские низины от воды — за счёт
строительства Рогунской ГЭС. То есть ситуация патовая: вы нам
перекроете воду, а мы вас за это отрежем от крупных городов. Сценарий,
до боли напоминающий компьютерные игры либо постапокалиптические фильмы.
Нечто похожее я наблюдал в Южной Осетии, где по разные стороны одной
горы находились осетинские и грузинские деревни — питавшиеся из одной
реки и время от времени перекрывавшие её друг другу. Для
бессменного руководителя Узбекистана — 75-летнего Ислама
Каримова — ситуация патовой не выглядит. В своё время он даже припугивал
таджикского президента Рахмона возможностью войны в регионе и устраивал
скандалы в ООН. Не
выглядит она патовой и для таджикского руководства, которое видит в
перекрытии воды для узбеков своё стратегическое преимущество. Но,
по большому счёту, не имеет значения, кто выиграет в этом конфликте —
потому что проиграют обе стороны. А учитывая вывод войск НАТО из
Афганистана в 2014 году и шансы всего региона превратиться в большой
Афган — проиграют не только незалежные правители, но и их народ. Причём
интересно, что само население голосует за проекты Незалежный Таджикистан
и Незалежный Узбекистан ногами: именно таджики и узбеки стали лидерами
среди евразийских гастарбайтеров. Не помогают даже выездные визы в
Узбекистане, сохранившиеся со времён СССР: просто уехать из республики в
Россию или Казахстан невозможно, из Узбекистана ещё необходимо
вырваться — потому что работать за 20 долларов в месяц на хлопковых
плантациях особо желания нет ни у кого. Впрочем, каков бы ни был
сценарий конкретного кризиса — разгадка кроется за пределами амбиций
конкретных Каримова и Рахмона и их челяди. Для
того, чтобы понять патовость ситуации, достаточно взглянуть на
экономические карты СССР. С точки зрения народного хозяйства после
индустриализации Средней Азии — никакого Таджикистана, Узбекистана, и
Туркменистана не существует. Есть среднеазиатский экономический район,
который можно и нужно рассматривать исключительно как единое целое. Если
искать аналогии, доступные бытовому мышлению, то экономический район
сродни многоквартирному дому: квартиры можно сто раз продать и
приватизировать — но хозяйственной сути дома это не изменит. Думаю,
что многие из нас в быту сталкивались с этим феноменом, когда пытались
провести автономное отопление и горячую воду. После того, как более 30%
квартир перейдут на «автономку», станет бессмысленным отопление
центральное – в силу перегрузки локальных сетей. В результате начнёт
вымерзать 70% оставшихся квартир — и сколько бы ты ни топил у себя дома
своим модным германским котлом, согреться будет невозможно в силу того,
что все соседи вокруг вымерзают. И за бортом эволюции окажутся и те, кто
инвестировал в автономное отопление, и те, кто надеются на родной ЖЭК.
Тупик. Кстати, если взглянуть на эту же карту — но уже в части
Украины, то можно увидеть, что политический «раскол», который мы
наблюдаем на каждых выборах, проходит ровно по экономическим районам:
восточный с центром в Донецке, южный с центром в Одессе и
центрально-западный с центром в Киеве. Экономические бытие
определяет и политическое сознание, потому что от экономической
активности района зависит мобильность населения, хозяйственные связи
предприятий, в конце концов -- сложившийся за 70 лет образ жизни. Также
примечательно, что Молдавская СССР не входила в состав крупных
экономических районов — и соответственно сегодня является призом для
более сильного экономического союза. По идее, Молдавии следовало бы
тяготеть к южному экономическому району с центром в Одессе — потому что
там находятся порты, которые как раз необходимы сельскохозяйственной
экономике Молдавии. Но в силу того, что украинские экономические районы
сами вырваны из единой экономической системы — Молдавия принесена в
жертву. Как это ни печально. …Так что большинство ответов на т.н.
«национальные вопросы» лежит на поверхности. Советская политэкономия
была достаточно открытой и незасекреченной дисциплиной. Другой вопрос,
что её выкинули на свалку истории -- вместе с другими, не менее важными
отраслями знаний. Поэтому не вижу никакого другого выхода, кроме
как начинать обучение с нуля — основам жизнедеятельности в Евразии. Как у
Маяковского – «что такое хорошо и что такое плохо». Объясняя, что
постройка железной дороги в обход Таджикистана ни к чему путному не
приведёт. И не потому, что в Евразийском союзе кто-то желает зла лично
Каримову — а потому, что нельзя обмануть объективные законы. И если
узбекское либо таджикское руководство готово принести в жертву свою
незалежные республики — то, по крайней мере, население их должно
понимать, что где-то есть элиты, которые понимают, как по-настоящему
должна быть устроена экономическая жизнь в Евразии. В противном
случае мы имеем все шансы пройти по большому историческому кругу — с
зарождением для начала баев, беков и прочих среднеазиатских прелестей
самоорганизации. Тот, кто думает, что можно отгородиться от
Средней Азии бетонной стеной, кстати -- глубоко ошибается. Во-первых, в
том самом Среднеазиатском экономическом районе проживает более 30 млн
человек — что в два раза больше чем в союзном нам Казахстане. И когда
такая масса населения окажется в ситуации гуманитарно-экономического
кризиса — сценария выхода не окажется ни у кого. Причём наши
бледнолицые братья прекрасно понимают ситуацию. Так, директор
национальной разведки представил Сенату США ежегодный доклад о
международных угрозах безопасности («Worldwide Threat Assessment of the
US Intelligence Community»), в котором прямо говорится, что угрозы
республикам Средней Азии содержатся в первую очередь в них самих. Да,
люди уже бегут из Узбекистана и Таджикистана — но пока что в регионе
нет войны. После вывода войск НАТО из Афганистана в 2014-м процессы
рискуют приобрести лавинообразный характер. И что мы будем с этим
делать? Не пускать население в Евразийский Союз? Строить фильтрационные
лагеря на южных рубежах Казахстана? Или расстреливать беженцев? Вопросов
на сегодня больше, чем ответов. Очевидно лишь одно: именно Средняя Азия
станет испытанием для будущего Евразийского Союза. Потому что на
повестке дня будет стоять не экономизм — кто больше наторговал, – а
базовые вопросы жизнедеятельности и безопасности. Которые, как известно,
путём переговоров и меморандумов не решаются. Самые главные испытания
-- наступят всего через 2 года.
Источник:
|