Согласно
распространенному мнению, Третья Мировая война до сих пор не началась
из-за наличия у ведущих стран мира ядерного оружия. Конфликт таких
держав может перерасти в полномасштабную ядерную войну, что будет иметь
вполне понятные последствия для обеих сторон и ряда других государств, в
том числе и нейтральных. Возможно, ряд последствий крупного конфликта с
массовым применением ядерных вооружений в свое время был преувеличен: к
примеру, концепция т.н. ядерной зимы порой вызывает вопросы и сомнения.
Однако после американских бомбардировок городов Хиросима и Нагасаки не
было ни одного случая боевого применения ядерных или термоядерных
вооружений. В то же время, стоит отметить, что концепция ядерного
сдерживания и гарантированного взаимного уничтожения сформировалась лишь
через несколько лет после тех событий.
До определенного времени все обеспечение ядерного сдерживания сводилось к банальному наращиванию количества вооружения. Однако такой способ обеспечения паритета имеет два характерных недостатка. Во-первых, производство большого количества ядерных боезарядов и средств их доставки является сложным и дорогим процессом. Во-вторых, большое количество ракет и бомбардировщиков с ядерными боезарядами не гарантирует защиты от вражеского оружия. Иными словами, даже если весь ядерный потенциал одной страны будет выпущен по территории другой, это не защитит ее от ответного удара той или иной мощи. В таком случае единственным способом хоть как-то защититься от ответного удара является массированная атака ракетных и авиационных баз противника, а также уничтожение подлодок со стратегическими ракетами. Очевидно, что такой подход к собственной защите напрямую граничит с описанной выше первой проблемой ядерного сдерживания путем наращивания количества ядерных боеприпасов. Собственно говоря, неизбежность ответного удара и стала самой сутью концепции сдерживания. Однако в таком случае ни одна из стран, обладающих ядерными вооружениями, уже не может пользоваться ими как универсальным политическим аргументом, который является гарантией исполнения любых ультимативных условий. Естественно, любая страна хочет получить столь серьезный довод.
Средством обеспечения защиты от ответного удара должна была стать стратегическая противоракетная оборона. Создание таких систем началось вскоре после появления первых межконтинентальных ракет. Довольно быстро противоракетные системы дошли до того уровня, при котором они стали угрожать международному ядерному балансу. В итоге, без учета относительно невысокого совершенства существующих и перспективных систем ПРО, в 1972 году СССР и США подписали договор об ограничениях противоракетной обороны. Через два года дополнительным протоколом были определены окончательные условия соглашения. Обе страны теперь имели право только на один район, прикрытый от ракетно-ядерного удара. Решением руководства стран были созданы районы противоракетной обороны вокруг советской столицы и вокруг американской военной базы Гранд-Форкс. В конце прошлого века американское правительство инициировало несколько исследовательских и конструкторских программ, целью которых было строительство крупномасштабной системы стратегической ПРО. Немного позже, в декабре 2001 года США объявили о своем выходе из договора, после чего работы по созданию ПРО развернулись в полном объеме. Этот факт стал причиной длительных споров и разбирательств.
На данный момент кроме стратегических систем ПРО определенные шансы изменить баланс ядерных вооружений имеет только противолодочная оборона. Причины высокого потенциала противолодочной обороны кроются в структуре ядерных сил. Так, примерно половина из развернутых соединенными Штатами ядерных боезарядов базируется на стратегических атомных подводных лодках. В российской ядерной триаде подводные лодки тоже занимают важное положение, однако основная часть боевых блоков «приписана» ракетным войскам стратегического назначения. Здесь получается достаточно интересная ситуация: для снижения боевого потенциала ядерных сил США нужно развивать противолодочные средства. Для тех же действий в отношении России, в свою очередь, требуются противоракетные системы. В контексте поиска и уничтожения подлодок противника стоит вспомнить недавние новости о конкурсе на создание нового противолодочного самолета, который должен прийти на смену устаревшим Ил-38 и Ту-142. В то же время, борьба с баллистическими ракетами, базирующимися на подводных лодках, может осуществляться и «стандартными» методами – противоракетами наземного и морского базирования.
В таком случае разработка американцами некой унифицированной системы ПРО, которая может изготовляться и в наземном варианте, и устанавливаться на корабли, смотрится логичным решением. Однако дальнейшие пути развития американской системы противоракетной обороны все еще остаются непонятными. Так, в первых числах сентября Национальный исследовательский совет при Национальной академии наук США представил Конгрессу доклад о перспективах противоракетного направления. В этом докладе было рассмотрено несколько общих концепций перспективной системы стратегической ПРО. В частности, проведен анализ различных методик атаки ракет противника. В итоге выяснилось, что оба основных способа уничтожения вражеских средств доставки и боезарядов имеют как плюсы, так и минусы. Наиболее простой, как кажется, перехват баллистической ракеты на начальном участке полета требует малого времени реакции противоракетных систем и достаточно сложен ввиду необходимости сравнительно малого расстояния между точкой пуска баллистической ракеты и местом старта ракеты-перехватчика. Поражение боевого блока на конечных участках траектории, в свою очередь, не требует столь быстрого реагирования, но нуждается в быстром и точном наведении противоракеты на цель. При этом эксперты Национального исследовательского совета не дали каких-либо рекомендаций. Окончательное решение осталось за Пентагоном, а он пока не уточнил свои планы.
Таким образом, пока можно точно говорить только об одном направлении развития американской стратегической системы ПРО – политическом. В последние годы администрация Соединенных Штатов постоянно ведут переговоры и подписывают соглашения о сотрудничестве в сфере ПРО с зарубежными государствами, в первую очередь, европейскими. Кроме того, с 2010 года на территории Японии функционирует командный пункт «Иокота», совместно используемый японцами и американцами. Вместе с командным пунктом Япония располагает несколькими загоризонтными РЛС. Военное руководство Страны восходящего Солнца напирает на необходимость защиты от ракет КНДР, но факты говорят об обратном. Большая часть станций направлена на Россию и Китай, а дальность их действия позволяет обозревать пространство чуть ли не до Баренцева моря. Очевидно, что с такими возможностями можно следить не только за Северной Кореей. Также Япония имеет некоторое количество американских противоракет SM-2 и в определенных условиях может производить атаки ряда ракет, в том числе и успешные.
Как видим, США одновременно с созданием новых систем обнаружения и противоракет ведут политическую деятельность, задачей которой является расширение сети противоракетных средств. Кроме того, большое количество противоракетных систем, распределенное по большой территории, позволяет в некоторой мере компенсировать недостаточные характеристики существующих комплексов ПРО. Вполне очевидно, что имеющиеся у Штатов противоракеты не смогут обеспечить гарантированное поражение всех вражеских баллистических ракет. По этой причине приходится изыскивать альтернативные способы обеспечения максимальной вероятности успешной атаки, например, рассредоточение противоракет по большой площади. Другим очевидным фактом дальнейшего развития американской ПРО выглядит концепция поражения вражеских ракет на начальных участках полета. Во-первых, для этого будет полезным большое количество «разбросанных» по мировому океану эсминцев с соответствующим оборудованием и вооружением. Во-вторых, только такая методика защиты от ракет позволяет сравнительно просто избежать удара по своей территории. Более того, в случае применения противником маневрирующих боевых частей ранний перехват является единственным надежным способом защиты своей территории.
Однако рассеивание противоракет по площадям имеет одну неприятную особенность. Существующие системы обнаружения пусков не позволяют с должным качеством фиксировать запуски ракет с подводных лодок. Для этого требуется привлечение немалой спутниковой группировки и т.д. Таким образом, во избежание ответного удара ракетами, установленными на подлодках, США должны иметь в составе своей ПРО еще и системы отслеживания перемещений подводных ракетоносцев. Недавно агентство Пентагона по перспективным разработкам DARPA анонсировало программу AAA – Assured Arctic Awareness («Обеспечение осведомленности по Арктике»), целью которой является создание сети слежения в Северном Ледовитом океане. В отличие от предыдущих систем слежения за подлодками, AAA подразумевает размещение датчиков и оборудования системы прямо во льдах Арктики. Уже сейчас отмечаются положительные стороны подобного подхода к системам слежения. За счет относительно простой установки магнитные и гидроакустические датчики AAA будут иметь относительно простую конструкцию, а передача собираемой информации значительно упростится благодаря расположению аппаратуры над поверхностью воды. Кроме того, производить и эксплуатировать подобную автоматику, в том числе и в большом количестве, гораздо дешевле и удобнее, чем регулярно посылать к базам вероятного противника подводные лодки-охотники.
Итого, уже никто не сомневается в намерениях США завершить строительство своей системы стратегической противоракетной обороны. Одной из целей этой системы, как уже говорилось, является уменьшение вероятности поражения вероятным противником объектов на территории Штатов и их союзников. Однако гипотетическая идеальная или почти идеальная ПРО, как минимум, сильно бьет по стратегическому ядерному сдерживанию. Соответственно, требуются некие средства по сохранению текущего состояния дел. Самый простой путь сохранения баланса касается выведения из строя систем противоракетной обороны. Еще несколько лет назад российское руководство прозрачно намекало европейским странам, что в случае их согласия разместить у себя элементы американской ПРО Россия будет вынуждена направить свои ракеты и на их территорию. Как показали дальнейшие события, эти намеки не нашли понимания в восточноевропейских странах. Тем не менее, новые оператично-тактические ракетные комплексы «Искандер», которые фигурировали в заявлениях по поводу перенацеливания, первым делом отправились служить именно в западные районы России. Совпадение? Вряд ли.
Второй способ защиты российских ядерных сил от противоракетных систем США можно назвать «активным противодействием». Для этого необходимо продолжить работы над головными частями ракет с боевыми блоками индивидуального наведения. Кроме того, следует совершенствовать маневрирующие боевые блоки. Все эти меры возымеют два положительных последствия. Первое из них заключается в трудности противодействия удару ракетами с разделяющейся головной частью. Второе касается технологии перехвата. Поскольку «ловля» боевых блоков по одному является очень сложной задачей, ракету с подобной полезной нагрузкой нужно сбивать еще во время первых этапов полета. Однако в случае с российскими межконтинентальными ракетами это, кроме прочего, требует большой дальности противоракет, для поражения еще до выхода из пространства над территорией страны. Что касается арктической системы поиска подводных лодок, то еще нужно дождаться ее создания. Базирование на дрейфующих льдинах, да еще и в районах со специфической естественной электромагнитной обстановкой «обеспечит» американских инженеров множеством проблем и задач, решение которых может в итоге стать еще более затратным, чем привычное покрытие дна акватории следящими системами. Но даже если AAA будет создана, она останется подвержена воздействию средствам радиоэлектронного противодействия.
В целом, сейчас Россия, используя и развивая имеющиеся наработки, вполне способна, если не свести на нет, то, как минимум, ощутимо сократить реальные возможности американской системы противоракетной обороны. Кроме того, с момента выхода США из договора об ограничении ПРО регулярно появлялись слухи о планах российского руководства также создать систему ПРО всей страны, которые, однако, официального подтверждения пока не получили. Возможно, перспективные зенитные комплексы С-500 и дальнейшие представители этой линейки получат возможность работы по высокоскоростным баллистическим целям. Однако на данный момент российские действия говорят об упоре на способы противодействия противоракетной обороне, основанные на ее прорыве. Конечно, прорыв обороны является наиболее логичным и простым способом обеспечения гарантированного ответного удара. Тем не менее, для этого необходимо защитить свои объекты от первой атаки противника. Так или иначе, дальнейшее развитие ядерных сил и средств обороны от них повлечет за собой ряд изменений в облике международной политики и дипломатии, а также скажется на ядерном сдерживании. При наличии у вероятного противника систем ПРО для обеспечения гарантий ненападения придется развивать собственные ядерные силы, что в конечном итоге может обернуться новым витком гонки вооружений и очередными напряженностями международной обстановки.
По материалам сайтов:
http://odnako.org/
http://lenta.ru/
http://itar-tass.com/
http://nap.edu/
http://kapyar.ru/
http://militaryparitet.com/
До определенного времени все обеспечение ядерного сдерживания сводилось к банальному наращиванию количества вооружения. Однако такой способ обеспечения паритета имеет два характерных недостатка. Во-первых, производство большого количества ядерных боезарядов и средств их доставки является сложным и дорогим процессом. Во-вторых, большое количество ракет и бомбардировщиков с ядерными боезарядами не гарантирует защиты от вражеского оружия. Иными словами, даже если весь ядерный потенциал одной страны будет выпущен по территории другой, это не защитит ее от ответного удара той или иной мощи. В таком случае единственным способом хоть как-то защититься от ответного удара является массированная атака ракетных и авиационных баз противника, а также уничтожение подлодок со стратегическими ракетами. Очевидно, что такой подход к собственной защите напрямую граничит с описанной выше первой проблемой ядерного сдерживания путем наращивания количества ядерных боеприпасов. Собственно говоря, неизбежность ответного удара и стала самой сутью концепции сдерживания. Однако в таком случае ни одна из стран, обладающих ядерными вооружениями, уже не может пользоваться ими как универсальным политическим аргументом, который является гарантией исполнения любых ультимативных условий. Естественно, любая страна хочет получить столь серьезный довод.
Средством обеспечения защиты от ответного удара должна была стать стратегическая противоракетная оборона. Создание таких систем началось вскоре после появления первых межконтинентальных ракет. Довольно быстро противоракетные системы дошли до того уровня, при котором они стали угрожать международному ядерному балансу. В итоге, без учета относительно невысокого совершенства существующих и перспективных систем ПРО, в 1972 году СССР и США подписали договор об ограничениях противоракетной обороны. Через два года дополнительным протоколом были определены окончательные условия соглашения. Обе страны теперь имели право только на один район, прикрытый от ракетно-ядерного удара. Решением руководства стран были созданы районы противоракетной обороны вокруг советской столицы и вокруг американской военной базы Гранд-Форкс. В конце прошлого века американское правительство инициировало несколько исследовательских и конструкторских программ, целью которых было строительство крупномасштабной системы стратегической ПРО. Немного позже, в декабре 2001 года США объявили о своем выходе из договора, после чего работы по созданию ПРО развернулись в полном объеме. Этот факт стал причиной длительных споров и разбирательств.
На данный момент кроме стратегических систем ПРО определенные шансы изменить баланс ядерных вооружений имеет только противолодочная оборона. Причины высокого потенциала противолодочной обороны кроются в структуре ядерных сил. Так, примерно половина из развернутых соединенными Штатами ядерных боезарядов базируется на стратегических атомных подводных лодках. В российской ядерной триаде подводные лодки тоже занимают важное положение, однако основная часть боевых блоков «приписана» ракетным войскам стратегического назначения. Здесь получается достаточно интересная ситуация: для снижения боевого потенциала ядерных сил США нужно развивать противолодочные средства. Для тех же действий в отношении России, в свою очередь, требуются противоракетные системы. В контексте поиска и уничтожения подлодок противника стоит вспомнить недавние новости о конкурсе на создание нового противолодочного самолета, который должен прийти на смену устаревшим Ил-38 и Ту-142. В то же время, борьба с баллистическими ракетами, базирующимися на подводных лодках, может осуществляться и «стандартными» методами – противоракетами наземного и морского базирования.
В таком случае разработка американцами некой унифицированной системы ПРО, которая может изготовляться и в наземном варианте, и устанавливаться на корабли, смотрится логичным решением. Однако дальнейшие пути развития американской системы противоракетной обороны все еще остаются непонятными. Так, в первых числах сентября Национальный исследовательский совет при Национальной академии наук США представил Конгрессу доклад о перспективах противоракетного направления. В этом докладе было рассмотрено несколько общих концепций перспективной системы стратегической ПРО. В частности, проведен анализ различных методик атаки ракет противника. В итоге выяснилось, что оба основных способа уничтожения вражеских средств доставки и боезарядов имеют как плюсы, так и минусы. Наиболее простой, как кажется, перехват баллистической ракеты на начальном участке полета требует малого времени реакции противоракетных систем и достаточно сложен ввиду необходимости сравнительно малого расстояния между точкой пуска баллистической ракеты и местом старта ракеты-перехватчика. Поражение боевого блока на конечных участках траектории, в свою очередь, не требует столь быстрого реагирования, но нуждается в быстром и точном наведении противоракеты на цель. При этом эксперты Национального исследовательского совета не дали каких-либо рекомендаций. Окончательное решение осталось за Пентагоном, а он пока не уточнил свои планы.
Таким образом, пока можно точно говорить только об одном направлении развития американской стратегической системы ПРО – политическом. В последние годы администрация Соединенных Штатов постоянно ведут переговоры и подписывают соглашения о сотрудничестве в сфере ПРО с зарубежными государствами, в первую очередь, европейскими. Кроме того, с 2010 года на территории Японии функционирует командный пункт «Иокота», совместно используемый японцами и американцами. Вместе с командным пунктом Япония располагает несколькими загоризонтными РЛС. Военное руководство Страны восходящего Солнца напирает на необходимость защиты от ракет КНДР, но факты говорят об обратном. Большая часть станций направлена на Россию и Китай, а дальность их действия позволяет обозревать пространство чуть ли не до Баренцева моря. Очевидно, что с такими возможностями можно следить не только за Северной Кореей. Также Япония имеет некоторое количество американских противоракет SM-2 и в определенных условиях может производить атаки ряда ракет, в том числе и успешные.
Как видим, США одновременно с созданием новых систем обнаружения и противоракет ведут политическую деятельность, задачей которой является расширение сети противоракетных средств. Кроме того, большое количество противоракетных систем, распределенное по большой территории, позволяет в некоторой мере компенсировать недостаточные характеристики существующих комплексов ПРО. Вполне очевидно, что имеющиеся у Штатов противоракеты не смогут обеспечить гарантированное поражение всех вражеских баллистических ракет. По этой причине приходится изыскивать альтернативные способы обеспечения максимальной вероятности успешной атаки, например, рассредоточение противоракет по большой площади. Другим очевидным фактом дальнейшего развития американской ПРО выглядит концепция поражения вражеских ракет на начальных участках полета. Во-первых, для этого будет полезным большое количество «разбросанных» по мировому океану эсминцев с соответствующим оборудованием и вооружением. Во-вторых, только такая методика защиты от ракет позволяет сравнительно просто избежать удара по своей территории. Более того, в случае применения противником маневрирующих боевых частей ранний перехват является единственным надежным способом защиты своей территории.
Однако рассеивание противоракет по площадям имеет одну неприятную особенность. Существующие системы обнаружения пусков не позволяют с должным качеством фиксировать запуски ракет с подводных лодок. Для этого требуется привлечение немалой спутниковой группировки и т.д. Таким образом, во избежание ответного удара ракетами, установленными на подлодках, США должны иметь в составе своей ПРО еще и системы отслеживания перемещений подводных ракетоносцев. Недавно агентство Пентагона по перспективным разработкам DARPA анонсировало программу AAA – Assured Arctic Awareness («Обеспечение осведомленности по Арктике»), целью которой является создание сети слежения в Северном Ледовитом океане. В отличие от предыдущих систем слежения за подлодками, AAA подразумевает размещение датчиков и оборудования системы прямо во льдах Арктики. Уже сейчас отмечаются положительные стороны подобного подхода к системам слежения. За счет относительно простой установки магнитные и гидроакустические датчики AAA будут иметь относительно простую конструкцию, а передача собираемой информации значительно упростится благодаря расположению аппаратуры над поверхностью воды. Кроме того, производить и эксплуатировать подобную автоматику, в том числе и в большом количестве, гораздо дешевле и удобнее, чем регулярно посылать к базам вероятного противника подводные лодки-охотники.
Итого, уже никто не сомневается в намерениях США завершить строительство своей системы стратегической противоракетной обороны. Одной из целей этой системы, как уже говорилось, является уменьшение вероятности поражения вероятным противником объектов на территории Штатов и их союзников. Однако гипотетическая идеальная или почти идеальная ПРО, как минимум, сильно бьет по стратегическому ядерному сдерживанию. Соответственно, требуются некие средства по сохранению текущего состояния дел. Самый простой путь сохранения баланса касается выведения из строя систем противоракетной обороны. Еще несколько лет назад российское руководство прозрачно намекало европейским странам, что в случае их согласия разместить у себя элементы американской ПРО Россия будет вынуждена направить свои ракеты и на их территорию. Как показали дальнейшие события, эти намеки не нашли понимания в восточноевропейских странах. Тем не менее, новые оператично-тактические ракетные комплексы «Искандер», которые фигурировали в заявлениях по поводу перенацеливания, первым делом отправились служить именно в западные районы России. Совпадение? Вряд ли.
Второй способ защиты российских ядерных сил от противоракетных систем США можно назвать «активным противодействием». Для этого необходимо продолжить работы над головными частями ракет с боевыми блоками индивидуального наведения. Кроме того, следует совершенствовать маневрирующие боевые блоки. Все эти меры возымеют два положительных последствия. Первое из них заключается в трудности противодействия удару ракетами с разделяющейся головной частью. Второе касается технологии перехвата. Поскольку «ловля» боевых блоков по одному является очень сложной задачей, ракету с подобной полезной нагрузкой нужно сбивать еще во время первых этапов полета. Однако в случае с российскими межконтинентальными ракетами это, кроме прочего, требует большой дальности противоракет, для поражения еще до выхода из пространства над территорией страны. Что касается арктической системы поиска подводных лодок, то еще нужно дождаться ее создания. Базирование на дрейфующих льдинах, да еще и в районах со специфической естественной электромагнитной обстановкой «обеспечит» американских инженеров множеством проблем и задач, решение которых может в итоге стать еще более затратным, чем привычное покрытие дна акватории следящими системами. Но даже если AAA будет создана, она останется подвержена воздействию средствам радиоэлектронного противодействия.
В целом, сейчас Россия, используя и развивая имеющиеся наработки, вполне способна, если не свести на нет, то, как минимум, ощутимо сократить реальные возможности американской системы противоракетной обороны. Кроме того, с момента выхода США из договора об ограничении ПРО регулярно появлялись слухи о планах российского руководства также создать систему ПРО всей страны, которые, однако, официального подтверждения пока не получили. Возможно, перспективные зенитные комплексы С-500 и дальнейшие представители этой линейки получат возможность работы по высокоскоростным баллистическим целям. Однако на данный момент российские действия говорят об упоре на способы противодействия противоракетной обороне, основанные на ее прорыве. Конечно, прорыв обороны является наиболее логичным и простым способом обеспечения гарантированного ответного удара. Тем не менее, для этого необходимо защитить свои объекты от первой атаки противника. Так или иначе, дальнейшее развитие ядерных сил и средств обороны от них повлечет за собой ряд изменений в облике международной политики и дипломатии, а также скажется на ядерном сдерживании. При наличии у вероятного противника систем ПРО для обеспечения гарантий ненападения придется развивать собственные ядерные силы, что в конечном итоге может обернуться новым витком гонки вооружений и очередными напряженностями международной обстановки.
По материалам сайтов:
http://odnako.org/
http://lenta.ru/
http://itar-tass.com/
http://nap.edu/
http://kapyar.ru/
http://militaryparitet.com/