26 июня 2012 г. Сейм Литвы утвердил новую Стратегию национальной безопасности страны. «Эта стратегия более реалистична: в предыдущей во взгляде на пространство безопасности вокруг Литвы доминирует «эйфория», а новый документ намного осторожнее», - заявила представлявшая документ в парламенте министр обороны Литовской Республики (ЛР) Р. Юкнявичене.

Документ действительно обладает определёнными достоинствами. В нём присутствует стандартное пустословие, но в то же время коротко и ясно обозначается широкий спектр актуальных угроз, таких как глобальный экономический кризис, вызовы кибернетической и информационной безопасности и т.д.

Однако, по мнению автора статьи, в стратеги есть сразу несколько спорных моментов. Во-первых, в ней сказано: «Ключевые интересы национальной безопасности – интересы, долгосрочное игнорирование которых привело бы к ущемлению жизненно важных интересов Литовской Республики. Ключевые интересы Литовской Республики таковы: (…) 8.2 демократия, свобода, уважение прав и свобод человека в соседних странах». Кроме того, в том месте, где говорится о внешних факторах риска, опасностях и угрозах, упоминаются «непрозрачные, недемократичные интеграционные проекты в ближнем зарубежье, претворяемые в жизнь без свободного мнения граждан на их счёт». Наконец, в числе внешних факторов риска и угроз, которые заслуживают исключительного внимания, указано «развитие ядерной энергетики в регионе без соблюдения международных стандартов безопасности при проектировании, постройке и эксплуатации объектов ядерной энергетики и без исчерпывающей оценки их влияния на окружающую среду».

Уже не говоря о том, что подобные формулировки означают косвенное вмешательство в дела соседних государств, удивляет нежелание авторов документа назвать вещи своими именами. Не случайно политолог Т. Янелюнас отметил: «Наша новая стратегия лучше эстонской, но хуже британской. Стратегия Великобритании более конкретная». Иными словами, не надо бояться написать о том, что для Литвы представляют опасность (её реальность – другой вопрос) недемократические режимы России и Белоруссии, создаваемый ими Евразийский союз и строящиеся по соседству с Литовской Республикой атомные электростанции, безопасность которых (по мнению Литвы) сомнительна.

Во-вторых, в стратегии в очередной раз подчёркивается значимость стратегического партнёрства ЛР с США и её особых отношений с Польшей и Скандинавией. Примечательна в данном случае очерёдность расставленных приоритетов. На первом месте находятся Латвия и Эстония, на втором Америка, далее расположились скандинавские страны, и замыкает список Польша. Такая последовательность выглядит странно: Польша с учётом её стратегической важности для Литвы должна быть если не на первом, то на втором месте. Однако приоритет отдан Скандинавии, об отношениях с которой любит говорить нынешний президент Литвы, хотя их реальное содержание оставляет желать лучшего.

Ещё более обостряет ситуацию положение стратегии, в соответствии с которым Литва «будет стремиться к всесторонней интеграции национальных сообществ в жизнь страны, включая систему образования и рынок труда; будет улучшать их знание государственного литовского языка и стимулировать более широкое его использование в общественной жизни». Но ведь абсолютное большинство в стране составляют литовцы, а представители власти не перестают повторять, что никаких проблем с национальными меньшинствами у Литвы нет. Получается, есть, и прежде всего в голову приходят поляки. Соответственно, подобные тезисы стратегии выглядят конъюнктурно и способны дополнительно осложнить отношения Вильнюса с Варшавой.

В-третьих, внимания заслуживает часть документа, посвящённая обеспечению энергетической безопасности Литвы. В ней в частности сказано: «Устойчивое  и бесперебойное снабжение Литвы энергией требует от неё снижения зависимости национальных энергетических систем от внешнего монопольного поставщика энергии, а также создания условий для диверсификации и конкуренции энергоносителей. Поэтому Литовская Республика намерена:

комплексно интегрировать национальные энергетические системы в энергетические системы ЕС и единый внутренний энергетический рынок Европы;

модернизировать энергетическую инфраструктуру, провести реновацию зданий и принять иные меры по повышению уровня энергетической эффективности (сбережения энергоносителей);

стимулировать использование местных и возобновляемых источников энергии;

развивать ядерную энергетику».

В данном контексте стоит отметить, что пункт о развитии ядерной энергетики идёт за пунктом о стимулировании использования местных и возобновляемых источников энергии. При этом на практике всё происходит наоборот: проталкивается слабо обоснованный проект Висагинской АЭС, а возобновляемые источники энергии фактически игнорируются. Другими словами, приоритеты в новой стратегии расставлены правильно, и желательно, чтобы политики поступали в соответствии с ними, а не по-своему.

В-четвёртых, удивляют отдельные положения документа, посвящённые военной безопасности. Например, Литва «с целью должной подготовки к самостоятельной и совместной вооружённой обороне страны и участию в международных операциях будет укреплять боеспособность армии, особенно сухопутных войск, и развивать активный армейский резерв». В действительности Литве нет смысла создавать армейский резерв. Он нужен лишь в том случае, если страна готовится к самостоятельной обороне. Кроме того, подготовка резерва дело дорогостоящее. Как отметил командующий литовской армией генерал А. Поцюс, обороноспособность страны требует определённого количества готовых к мобилизации солдат, а необходимый для этого учебный процесс дорого стоит. Поэтому с учётом ограниченных финансовых возможностей Литвы и того, что защитить себя она сможет только с помощью союзников (для «принятия» которых сил хватает), можно сказать, что целесообразность создания армейского резерва сомнительна. Так же неоднозначно выглядит фраза «большое внимание будет уделено развитию возможностей воздушного слежения и обороны». Если в случае с сухопутными войсками такое стремление более или менее обоснованно, то в данном случае оно достаточно смехотворно (с таким же успехом можно заявить о развитии военно-морских сил). Поэтому вышеупомянутый пункт стоило по крайней мере дополнить словами о том, что действовать Литва будет в рамках своих возможностей и/или совместно с союзниками по НАТО.

Наконец немного подозрительно выглядит желание Литвы «проводить общественную информационную политику, которая ограничит влияние негативной информации на государство и его граждан». Когда власть хочет «защитить» своего гражданина от чего-нибудь, возникает ощущение того, что эта защита может привести к ограничению гражданских свобод. В активности российской пропаганды в Литве никто не сомневается, но в основе ответа на этот вызов должны лежать не запреты, а качественная конкуренция. Этот подход конечно требует больших усилий и вложений, но только он действительно эффективен.

Обобщая, можно сказать, что новая Стратегия национальной безопасности Литвы не такая уж и плохая, как может показаться. В ней много правильных концептуальных вещей. Дальше должно быть лучше, а всем понравиться невозможно.

Источник: